Работа психологов в системе здравоохранения связана с целым рядом проблем. Их профессиональная подготовка затруднена, статус в медицинских учреждениях не определен, функции расплывчаты. Сегодня МиЗ публикует мнения специалистов различного профиля по данному вопросу.

Александр АППЕНЯНСКИЙ,

специалист НИИ психиатрии им. В.П. Сербского, г. Москва:

– Медицинские психологи – самые обездоленные специалисты в нашей профессиональной «семье». В 2002 году их специальность была исключена из перечня лицензируемых видов медицинской деятельности. Их деятельность не лицензируется, в системе ОМС не оплачивается, и медицинские психологи вынуждены существовать в лечебных учреждениях за счет других специалистов, находясь в зависимости исключительно от благосклонности администрации больницы. Если в психиатрических учреждениях их работа все-таки заложена в бюджет, то в общей сети они оказываются выброшенными из медицинской системы. В результате, в Москве за последние шесть лет число этих специалистов сократилось на 20% и продолжает снижаться.

Кроме отсутствия статуса, на численности медицинских психологов сказывается необходимость переподготовки психологов с педагогическим образованием. В Москве такая работа ведется, но недостаточно. Московский медико-стоматологический университет открыл такую переподготовку, переучивает по 30–40 человек в год, но эти курсы не делают наших коллег-психологов представителями медицинской специальности.

Марина МОРОЗОВА,

ведущий психолог ФГУ «ГНЦ им. В.П. Сербского», г. Москва:

– С проблемой образования медицинских психологов нам приходится сталкиваться не только на московском, но и на федеральном уровне. Специальность медицинского психолога была введена в 2004 году, и с этого момента психологи, занимающие эту должность в лечебных учреждениях, были поставлены перед необходимостью прохождения последипломной переподготовки по клинической психологии. Обучение платное – 86 тысяч рублей за полгода. Доходит до смешного: я, закончив в университете клиническую кафедру, имея кандидатскую степень по медицинской психологии, в соответствии со своим дипломом не являюсь клиническим психологом, поскольку получила образование до 2004 года.

Я полагаю, необходимо либо приравнять к последипломной переподготовке степень медицинского психолога, либо исходить из того, что «закон обратной силы не имеет», и приравнять к клиническим психологам людей, прошедших обучение на клинической кафедре до 2004 года.

Николай ГОВОРИН,

Заведующий кафедрой,
ГОУ ВПО Читинской государственной медицинской академии, профессор, д.м.н., г. Чита:

– В России подготовка клинических психологов ведется всего лишь в нескольких городах и нескольких центрах. Вся Сибирь и Дальний Восток такой подготовки не имеют. Я считаю, что кафедры психиатрии, наркологии, клинической психологии должны получить лицензии через систему аккредитации, в том числе и в Минобразования, и вести подготовку медицинских психологов по дополнительным программам, рассчитанным на полтора года. Эта подготовка в рамках всей страны должна осуществляться одинаково, обязательно в медицинских вузах, причем, не через профессиональную переподготовку, а именно через дополнительное образование. Образовательный стандарт по клинической психологии на 75% состоит из курсов психотерапии, пограничной психиатрии, расстройств личности и т.д. – тех знаний, которые невозможно получить вне стен медицинского вуза. На практике же территориальные педагогические университеты активно готовят психологов, не имеющих этих знаний.

Игорь БЫЛИН,

главврач ГУЗ «Ставропольская краевая клиническая психиатрическая больница № 1», Ставропольский край:

– Я бы хотел подойти к вопросу с практической точки зрения. Семь лет назад у нас в больнице работало семь психологов. Каждый из них был на своем месте и знал, что ему делать – будь то психологи судебной психиатрии или их коллеги, работавшие во ВТЭК на определении группы инвалидности. Сегодня у нас 43 психолога, большая часть которых, придя работать в общеклинические отделения, сами не знали, чем им заниматься, а врачи не представляли, что им с этими психологами делать. Третьим человеком, впавшем в полную растерянность, оказался психотерапевт, который у нас также есть в каждом отделении. И вот они поочередно назначали больному массаж, потом физиотерапию, потом то психолога, то психотерапевта… Я думаю, вырабатывая бригадные методы работы, нужно обучать всех специалистов вместе, чтобы и клинический психолог, и психотерапевт, и психиатр понимали стоящие перед ними задачи и действовали сообща.

Еще один момент касается аттестации клинических психологов на категорию, чем мы также занимаемся. Создается впечатление, что психологи, работающие в общесоматической сети, вовсе не имеют представления о своих функциональных обязанностях. Ко мне пришел один клинический психолог, проходивший у нас обучение и работающий сейчас в школе. Я его спрашиваю: – Чем Вы там в своем интернате занимаетесь? – Тестирую. – А что дальше происходит с этими тестами? – Не знаю, я их директору школы отдаю».

Вот точно также у нас работают и психологи в поликлиниках. Чем они должны заниматься, не знают ни они сами, ни главный врач, ни начмед, и мигрируют эти «дикие психологи» по подразделениям, никому неподотчетные, не осуществляющие обратной связи. На мой взгляд, они просто заставляют пациентов воплощать какие-то свои идеи без реального результата для последних.

Ольга КРЕМЛЕВА,

профессор, заведующая курсом ФПК УГМА по психиатрии и наркологии, г. Екатеринбург (СО):

– Проблема медицинских психологов неподъемна, и сегодня мы вынуждены констатировать тот прискорбный факт, что нам, высшей медицинской школе, их не отдадут. Психологов готовят в педуниверситетах, независимо от того, имеется ли там необходимая клиническая база. В лучшем случае клинической базой при таком обучении являются психиатрические стационары. Поэтому зачастую психологи оказываются совершенно бесполезными, оказывая помощь населению, в частности, при чрезвычайных ситуациях. Я никогда не забуду, когда затонула подводная лодка и адмирал плакал перед телекамерами, говоря: да, приехали психологи, но они ничего не умеют, кроме тестирования, они не умеют поддержать человека в кризисной ситуации. Это – огромный вызов, брошенный, в том числе, и социальной психиатрии, и нам необходимо с ним справиться.

Игорь ДОБРЯКОВ,

Специалист Академии последипломного образования, кафедра детской психотерапии, психологии, г. Санкт-Петербург:

– Действительно, сейчас сложилась неприятная ситуация, когда общих психологов очень много, а клинических психологов не хватает. Я могу проиллюстрировать это на примере такой узкой, но очень важной области, как перинатальная психология.

Сейчас много говорится о необходимости решать демографическую проблему, но очень редко на конференциях и совещаниях звучит мысль, что решать эту проблему нужно не только количественно, но и качественно. Впрочем, государство это понимает, есть Приказ Минздравсоцразвития России № 223 от 30 марта 2006 года, в соответствии с которым в каждой женской консультации необходимо открыть прием клинического психолога, сведущего в перинатальной психологии. И вот этих-то специалистов у нас категорически не хватает. Очень многие хорошие приказы не выполняются, а сама идея дискредитируется из-за недостатка кадров, способных обеспечить выполнение этих приказов. А раз государство не занимается их подготовкой, за это берется, кто угодно.

Так, по моим данным, в Москве «усовершенствованием» клинических психологов и их подготовкой в перинатальной области занимаются частные центры, где преподают: психозоолог, кандидат педагогических наук, педиатр (который, заметьте, помимо всего прочего, обучает внутриутробной коррекции личности). В Санкт-Петербурге так же частным порядком перинатальных психологов обучают кандидат технических наук, общий психолог. И я думаю, что если государство не возьмет в свои руки подготовку клинических психологов для работы в перинатальной сфере, то мы получим массу проблем.

Владимир СЕРГЕЕВ,

Специалист кафедры психиатрии и психотерапии, медицинской психологии Уральской медицинской академии дополнительного образования, г. Челябинск:

– Здесь прозвучало мнение представителей детской службы, я же выскажусь от лица службы взрослой. Я ?хочу напомнить, что, даже тогда, когда у нас есть возможности подготовки кадров, есть люди и имеются соответствующие приказы, это не гарантирует реальной работы. Согласно приказа Минздрава РФ от 2003 года, на каждые 25 тысяч взрослого и 12 тысяч детского населения должен открываться психотерапевтический центр, в штат которого входят психотерапевт, медицинский психолог и социальный работник. Прошло пять лет с момента издания этого приказа. В Челябинской медакадемии сейчас имеются кафедры взрослой, детской и подростковой психологии, есть кафедра клинической психологии Южно-Уральского университета. Однако за это время не было открыто ни одного психотерапевтического кабинета, не говоря уж о центрах. Функционируют только те подразделения, что уже существовали, и большая редкость, если там есть психологи. Этот приказ не обеспечен материально и финансово, поэтому в каждой больнице главный врач сам решает – взять на ставку терапевта или психотерапевта, узкого специалиста или психолога.

Татьяна ДМИТРИЕВА,

академик РАМН, главный психиатр России:

– Говоря об обучении специалистов в целом и, в частности, медицинских психологов, не следует забывать о том, что мы стоим на пороге внедрения Болонского соглашения, которое перевернет вообще все представления об образовании в нашей стране – как медицинском, так и немедицинском. Через год-два нам придется переходить к совершенно иной форме подготовки кадров, которая подразумевает обучение на протяжении всей жизни. И появление человека в учебном учреждении единственно ради получения «бумажки» отпадет само собой, потому что врач будет вынужден работать над собой каждый день.

Да, обучение медицинских психологов сегодня затруднено. Мы говорим о том, чтобы поручить их образование кафедрам, которые одномоментно преподают и психиатрию, и наркологию, и психотерапию, и клиническую психологию; но такие кафедры появились совершенно в иные времена, когда к образованию предъявлялись совершенно другие требования. Может быть, сегодня подготовку клинических психологов следует вести как-то иначе? К сожалению, пока мы ставим перед собой вопросы, не будучи в силах на них ответить. Мы можем только наблюдать неразрешимую, тупиковую ситуацию, которая становится уже почти неуправляемой: психологи дипломируются все чаще, и каждый уважающий себя банк имеет их в своем штате больше, чем несколько больниц вместе взятых. 

.

Назад в раздел